Позиция сербских социалистов в Первой мировой войне

Мы публикуем очень интересное письмо, написанное в 1915 году сербским социалистом Душаном Поповичем великому балканскому интернационалисту Христиану Раковскому. Письмо было опубликовано в «Нашем слове», ежедневной русскоязычной социалистической газете, выходившей во Франции во время Первой мировой войны под редакцией Льва Троцкого. Мы считаем, что она содержит важные уроки для отношения марксистов к империалистической войне и того, как империалистические державы используют права наций для прикрытия своих реальных целей.

[Source]

Письмо было написано весной 1915 года, менее чем через год после начала Первой мировой войны, и описывает антивоенную антиимпериалистическую позицию сербской социал-демократии (так в то время назывались марксисты), а также как настроение разных слоев населения Сербии в тот момент.

Напомним, что сербский вопрос послужил формальным предлогом для начала Первой мировой войны с убийством в Сараево эрцгерцога Австрии Франца Фердинанда 28 июня 1914 года. Как правильно отмечает Попович в своем письме Раковскому:

«Для нас было ясно, что в том, что касается конфликта между Сербией и Австро-Венгрией, наша страна явно занимала оборонительную позицию. Австрия вела завоевательную политику против Сербии задолго до того, как последняя стала независимым государством. (…) [b] в основном Сербия защищает свое существование и свою независимость, которым Австрия постоянно угрожала еще до убийства в Сараево. И если социал-демократия имела законное право голосовать за войну где бы то ни было, то, конечно, прежде всего в Сербии».

Точно такую же оценку дал Ленин по этому вопросу в своей знаменитой брошюре «Крушение II Интернационала» (май — июнь 1915 г.):

«Национальный элемент в теперешней войне представлен только войной Сербии против Австрии (что отмечено, между прочим, резолюцией Бернского совещания нашей партии). Только в Сербии и среди сербов мы имеем многолетнее и миллионы «народных масс» охватывающее национально-освободительное движение, «продолжением» которого является война Сербии против Австрии. Будь эта война изолирована, т.е. не связана с общеевропейской войной, с корыстными и грабительскими целями Англии, России и проч., тогда все социалисты обязаны были бы желать успеха сербской буржуазии — это единственно правильный и абсолютно необходимый вывод из национального момента в теперешней войне».

Однако война не ограничивалась только сербским вопросом, а скорее представляла собой общий пожар между различными империалистическими державами, в котором каждая группа крупных бандитов использовала национальные права малых народов (Сербия, Бельгия) как удобный фиговый листок для прикрытия своих истинных империалистических целей.

Так, Ленин пояснял:

«Диалектика Маркса, будучи последним словом научно-эволюционного метода, запрещает именно изолированное, то есть однобокое и уродливо искаженное, рассмотрение предмета. Национальный момент сербско-австрийской войны никакого серьезного значения в общеевропейской войне не имеет и не может иметь. Если победит Германия, она задушит Бельгию, еще часть Польши, может быть часть Франции и пр. Если победит Россия, она задушит Галицию, еще часть Польши, Армению и т. д. Если будет «ничья», останется старое национальное угнетение. Для Сербии, то есть какой-нибудь сотой доли участников теперешней войны, война является «продолжением политики» буржуазно-освободительного движения. Для 99/100 война есть продолжение политики империалистской, т. е. одряхлевшей буржуазии, способной на растление, но не на освобождение наций. Тройственное согласие, «освобождая» Сербию, продает интересы сербской свободы итальянскому империализму за помощь в грабеже Австрии».

Для Ленина национальный вопрос всегда был подчинен классовому вопросу, т.е. общим интересам рабочего класса. В данном случае решающим фактором было не самоопределение Сербии, а реакционная империалистическая тотальная европейская война.

Троцкий разделял эту точку зрения. Как он объяснял в работе «Война и Интернационал»:

«Если международная социал-демократия вместе со своей сербской частью неуклонно противодействовала национальным проискам сербов, то, конечно, не ради исторического права Австро-Венгрии на подавление и раздробление народов и, уж конечно, не ради освободительной миссии Габсбургов, о которой до августа 1914 г. никто, кроме черно-желтых наемных писак, не посмел бы и заикнуться. Нет, нами руководили совсем иные мотивы. Нисколько не оспаривая исторической закономерности сербских стремлений к национальному единству, пролетариат, прежде всего, не мог доверить решение этой задачи тем, кто ныне руководит судьбами сербского королевства. Затем — и это соображение было для нас решающим — международная социал-демократия не могла приносить мир Европы в жертву национальному делу сербов, — а их объединение, вне европейской революции, могло быть достигнуто не иначе, как через европейскую войну».

Наконец, ту же позицию по сербскому вопросу высказала Роза Люксембург:

«Если какое-либо государство, по формальным соображениям, и имело право на национальную оборону на своей стороне, то этим государством является Сербия. Лишенная австрийскими аннексиями своего национального единства, находящаяся под угрозой со стороны Австрии в смысле самого ее существовании как нации, вынужденная Австрией к войне, она борется, согласно всем человеческим представлениям, за существование, за свободу и за цивилизацию своего народа. Но если социал-демократическая группа права в своей позиции, то сербские социал-демократы, протестовавшие против войны в парламенте в Белграде и отказавшиеся голосовать за военные кредиты, на самом деле предатели самых основополагающих интересов своего народа. В действительности сербские социалисты Лаптчевич и Каклерович не только вписали свои имена золотыми буквами в анналы международного социалистического движения, но и продемонстрировали ясное историческое понимание действительных причин войны. Поэтому, проголосовав против военных кредитов, они оказали своей стране наилучшую услугу».

Далее Люксембург указывает, что сербский правящий класс также преследовал реакционные цели в войне и имел свои собственные хищнические империалистические амбиции:

«Сербия официально вовлечена в национальную оборонительную войну. Но ее монархия и правящие классы полны экспансионистских стремлений, как и правящие классы во всех современных государствах. Они безразличны к этническому признаку, поэтому их боевые действия приобретают агрессивный характер. Таким образом, Сербия сегодня тянется к Адриатическому побережью, где она ведет настоящий империалистический конфликт с Италией за счет албанцев, конфликт, окончательный исход которого будет решаться не какой-либо из непосредственно заинтересованных держав, а великими державами. которые скажут последнее слово в условиях мирного договора».

Ключевым моментом было рассматривать войну в Сербии не изолированно, а в ее более широком контексте, особенно вопрос о том, какие силы стояли за ней:

«Но прежде всего этого мы не должны забывать: за сербским национализмом стоит русский империализм. Сама Сербия — лишь пешка в большой игре мировой политики. Оценка войны в Сербии с точки зрения, которая не принимает во внимание эти отношения великих держав и общий политический фон в мире, неизбежно необоснованна».

В то время как Ленин подвергал критике позицию, изложенную Розой Люксембург в ее памфлете по вопросу о национальных войнах вообще, он хвалил раздел касающийся Сербии.

Поэтому правильной интернационалистской позицией было противостояние военным целям всех империалистических держав. Эту позицию было, конечно, труднее занять сербским социалистам по той очевидной причине, что они были вынуждены занять позицию, которая казалась противоречащей прогрессивным национальным интересам их собственной страны, которая была угнетена и атакована империалистической державой.

Попович, как он намекает в письме, воздержался при голосовании о военных кредитах в сербском парламенте во время первой Балканской войны, в то время как другие члены партии выступали строго против. Но когда дело дошло до начала войны между Австро-Венгрией и Сербией, сербские социал-демократы не колебались и заняли интернационалистскую антивоенную позицию, в том числе голосовали против военных кредитов. Память о национальной резне и взаимных предательствах балканских войн, ставших спусковым крючком Великой войны, должна была сыграть свою роль.

Конечно, это была непростая позиция. Троцкий, находившийся в то время в Сербии, так описывал настроение:

«Чтобы вполне оценить этот факт, нужно восстановить в своей памяти всю его политическую обстановку. Группа сербских заговорщиков убивает Габсбурга, носителя идеи австро-венгерского клерикализма, милитаризма и империализма. Пользуясь этим счастливым для нее фактом, венская военная партия предъявляет Сербии ультиматум, один из самых бесстыдных в дипломатической истории. Сербское правительство в своем ответе идет на чрезвычайные уступки и предлагает спорные вопросы передать на рассмотрение третейского суда в Гааге. Австрия объявляет Сербии войну. Если понятие «оборонительной» войны вообще имеет смысл, то очевидно именно в применении к Сербии в настоящем случае. Тем не менее, наши друзья Ляпчевич и Кацлерович, в твердом сознании своего социалистического долга, наотрез отказали своему правительству в доверии.

Автор этих строк был в Сербии в начале балканской войны. В скупщине в атмосфере неописуемого национального возбуждения голосовались военные кредиты. Голосование было именное. На 200 «да» раздалось среди гробового молчания одно «нет»,—социалиста Ляпчевича. Все почувствовали нравственную силу этого протеста, который остался в нашей памяти, как одно из самых ярких воспоминаний».

Вот что Попович объясняет в своем письме:

«Однако для нас решающим было то, что война между Сербией и Австрией была лишь малой частью целого, лишь прологом к всеобщей, европейской войне, и эта последняя — мы были в этом глубоко убеждены — не могла не иметь ярко выраженный империалистический характер. В результате мы — как часть великого социалистического, пролетарского Интернационала — считали своим святым долгом решительно противостоять войне».

Затем он выдвигает резкие обвинения против социал-демократов в крупнейших империалистических странах, которые предали свой интернациональный долг и скатились в болото национал-шовинизма, поддерживая военные цели своих собственных империалистических буржуа, не имевших ни капли демократического характера:

«Мы не хотели вносить разлад во взгляды секций Интернационала, а между тем именно своей позицией мы, вопреки нашим намерениям, внесли такой разлад, ибо, увы!, почти все другие социалистические партии проголосовали за эту войну!»

Из этого эпизода можно извлечь много уроков в отношении позиции, которую должны занять социалисты, когда империалистические державы используют справедливые национальные устремления в качестве для оправдания своих собственных империалистических целей.

В сопроводительной заметке к редакционной статье «Нашего слова», написанной почти наверняка Троцким, подчеркивается то же самое:

«[Сербские социалисты] понимают, что вопрос о судьбе Сербии и сербского социализма нельзя рассматривать изолированно. Считая долгом международного социализма стать на непримиримую позицию борьбы с империализмом всех воюющих великих держав, сербские социалисты — именно потому, что они интернационалисты — подчиняют локальные, ограниченные особенности своей позиции общей логике мирового империализма и мирового социализма».

Помимо этого важного принципиального пункта, письмо Поповича заканчивается очень интересным описанием настроений в Сербии после того, как стали ясны последствия войны (а на это ушло всего несколько месяцев, меньше года):

«К сожалению, мы были слишком правы. Эта война разрушила Сербию. Было бы преуменьшением сказать, что страна опустошена: половина, и лучшая половина, нашего населения уничтожена. К потерям в боях следует добавить другие, еще большие, вызванные брюшным тифом и другими эпидемиями, которые в результате нашей административной неразберихи, бюрократической небрежности и коррупции, принесли неисчислимые жертвы. Того, что было самым лучшим и ценным в Сербии, больше не существует. «В Великой Сербии не будет сербов»: сейчас эта фраза стала у нас популярной поговоркой. Люди совершенно истощены. И все они жаждут мира».

Все письмо пронизано сильным чувством грусти и боли. Удар молота империалистической войны не только бросил социалистов-интернационалистов в изоляцию, но многие лучшие активисты и кадры движения погибли в окопах. В начале письма Попович упоминает о гибели Туковича, убитого на фронте в ноябре 1914 года. О нем Троцкий писал:

«Сколько предвестников Балканской Федерации пало в войнах последних лет! Самым тяжелым ударом для сербской и всей балканской социал-демократии в войне стала судьба Димитрия Туковича, одного из самых благородных и героических деятелей сербского рабочего движения».

Но тем не менее, несмотря на всю боль, потери и страдания, Попович заканчивает свое послание Раковскому на ноте решимости: «мы продолжим их борьбу, несмотря на неизлечимую рану в наших сердцах».

Рекомендуем товарищам внимательно прочитать и поразмыслить над мыслями, содержащимися в этом необычном письме. Вместе с Троцким мы говорим: «Учитесь у наших героических товарищей сербов!»

Это письмо было первоначально опубликовано Андреей Живковичем и Драганом Плавшичем (редакторы), “Балканская социалистическая традиция: Балканский социализм и Балканская федерация, 1871–1915” (История революции, том 8, № 3, 2003 г.)

Хорхе Мартин, 23 января 2023 года

Сербская социал-демократия в войне

Письмо Христиану Раковскому

Я в Нише. Наша газета Radničke Novine выходит отсюда с начала войны. Я вынужден редактировать ее самостоятельно, потому что с начала войны Ляпчевич был в Скопье. Мы опубликовали лишь несколько номеров нашей газеты после объявления войны, когда правительство запретило ее. Но как только прошла паника первых недель, мы возобновили публикацию. С октября газета выходит регулярно до настоящего времени.

Вы не представляете, в каких условиях мы вынуждены работать! Но три великих источника вдохновения поддерживали мои усилия.

Прежде всего, это наш высший социалистический идеал, который призывает нас к ожесточенной и непримиримой борьбе против всеобщего варварства капиталистического империализма.

Еще одним была смерть моего лучшего друга Туковича, которая причинила мне еще большую боль, чем смерть моего любимого брата, который тоже пал на поле боя. Тукович был моим лучшим сотрудником и самой активной организаторской силой нашего движения. Его смерть — неописуемая утрата для нашего движения и повод для вечной скорби лично для меня. Но в то же время его смерть дала новый энтузиазм к работе и борьбе; и когда я провел день в этой темной, уединенной комнатке, когда я возвращаюсь вечером домой, я чувствую некоторое утешение при мысли, что мне, может быть, удалось продвинуть еще на один шаг дело, которое одно только и отомстит за смерть нашего несчастного и великого друга.

Наконец, что побуждает нас продолжать, так это то, что наша работа приносит плоды. Radničke Novine читается во всех кругах общества и пользуется серьезным влиянием. Сейчас, во время бойни, когда почти все наши товарищи либо на фронте, либо в могилах, «Радничке Новине» добилась такого же высокого тиража, как и в лучшие довоенные времена. Еще одним доказательством является тот факт, что в настоящее время цензура существует почти исключительно из-за Радничке Новине. Это единственная оппозиционная газета в Сербии, и почти каждый день военные власти протестуют против ее существования правительству. Это показывает также, что мы не делаем никаких уступок, абсолютно никаких уступок общепринятым доводам и национальным и военным тенденциям.

Вы, может быть, вспомните по этому поводу те нюансы, которые заставили меня не согласиться с остальными товарищами во время Балканской войны. По этому поводу я бы сказал следующее: я и теперь остаюсь при своем старом мнении по этому поводу. Во всяком случае, я гораздо более последователен, чем те европейские товарищи, которые добивались от нас абсолютного отказа от той войны, которая представляла собой в известном смысле революцию для Балкан (или которая, в конечном счете, могла стать таковой), но которую они воспринимали как капиталистическую и империалистическую по преимуществу.

Но все это теперь в прошлом. Что касается этой войны, то мы все без исключения единодушны с первого дня войны. В тот самый день, когда был издан указ о мобилизации, мы с нашим дорогим товарищем Туковичем собрали наш Центральный Комитет и на этом собрании четко изложили нашу позицию на основе наших принципов.

Для нас было ясно, что в отношении конфликта между Сербией и Австро-Венгрией наша страна явно занимала оборонительную позицию. Австрия вела завоевательную политику против Сербии задолго до того, как последняя стала независимым государством. Что касается убийства в Сараево, то вина, несомненно, лежит на сербских властях. Следовательно, формально часть ответственности за провоцирование войны ложится на Сербию. Но в основном Сербия защищает свое существование и свою независимость, которой Австрия постоянно угрожала еще до убийства в Сараево. И если социал-демократия где-либо имела законное право голосовать за войну, то, конечно, прежде всего в Сербии.

Однако для нас решающим было то, что война между Сербией и Австрией была лишь малой частью целого, лишь прологом к всеобщей, европейской войне, и эта последняя — в этом мы были глубоко убеждены — не могла не иметь ярко выраженный империалистический характер. В результате мы — как часть великого социалистического, пролетарского Интернационала — считали своим святым долгом решительно противостоять войне. Мы не хотели вносить разлад в установки секций Интернационала, а между тем именно своей позицией мы, вопреки нашим намерениям, внесли такой разлад, ибо, увы!, почти все другие социалистические партии проголосовали за эту войну!

Это был страшный моральный удар для нас, самый тяжелый удар в нашей жизни как боевых активистов. Но, несмотря ни на что, это нисколько не заставило нас поколебаться; это не поколебало нашего глубокого убеждения, что мы поступили как социалисты и единственно возможным для социалистов образом. События, которые произошли позже, лишь укрепили наше мнение об этой войне. А через несколько месяцев мы с величайшей радостью узнали, что некоторое число самых лучших социалистов разделяет наше мнение.

К сожалению, мы были слишком правы. Эта война разрушила Сербию. Было бы преуменьшением сказать, что страна опустошена: половина, и лучшая половина, нашего населения уничтожена. К потерям в боях следует добавить другие, еще большие, вызванные брюшным тифом и другими эпидемиями, которые в результате нашей административной неразберихи, бюрократической небрежности и коррупции, принесли неисчислимые жертвы. Того, что было самым лучшим и ценным в Сербии, больше не существует. «В Великой Сербии не будет сербов»: сейчас эта фраза стала у нас популярной поговоркой. Люди совершенно истощены. И все они жаждут мира. Когда три месяца назад Ляпчевич выступил перед Скупщиной с речью, в которой призвал к миру и возродил социалистический проект Балканской федерации, тогда все собрание хранило молчание; ни одна из политических партий не протестовала против этого энергичного выступления. Можно сказать, что в этих условиях и в этот момент наша партия выразила не только глубокие убеждения и горячие чаяния огромных страдающих масс, но даже чаяния тех слоев господствующей буржуазии, которые испытали самое страшное разочарование в своей шовинистической политике.

Почти все силы нашей страны, созревшие не только для войны, но и для революции, теперь уничтожены, и кажется, что из всех партий именно наша понесла самые тяжелые потери. После войны наша партия, несомненно, будет иметь за собой широкие массы. Но у нее не будет бойцов: все наши храбрые товарищи, имевшие глубокую социалистическую культуру и с таким рвением и самоотверженностью боровшиеся за дело и с таким успехом, мертвы. Все с товарищем Туковичем спят в могилах, и мы больше не услышим их голоса. Что касается тех из нас, кто остался в живых, — мы продолжим их борьбу, несмотря на неизлечимую рану в наших сердцах.

Мой вам братский привет,

Ваш,

Душан Попович

От редакции газеты “Наше слово”

К этому письму, которое говорит само за себя, мы можем добавить очень немногое. Что касается решения вопросов современной международной политики, то некоторых наших товарищей беспокоит судьба Сербии и Бельгии. Но посмотрите, как сербские социалисты решают для себя этот вопрос, не преклоняя революционного знамени перед Молохом империализма. Им ясно не менее, чем социал-патриотам Тройственной Антанты, что Сербия есть объект, а не субъект кровавой игры международных держав. Но для них ясно и другое. Они понимают, что вопрос о судьбе Сербии и сербского социализма нельзя рассматривать изолированно. Считая долгом международного социализма стать на непримиримую позицию борьбы с империализмом всех воюющих великих государств, сербские социалисты — именно потому, что они интернационалисты — подчиняют локальные, ограниченные особенности своей позиции общей логике мирового империализма и мирового социализма. А патриоты Тройственной Антанты поступают как раз наоборот: (Четыре с половиной строки вырезаны французской цензурой).

«Учитесь у наших героических товарищей сербов!» — сказали бы мы правительственным социалистам Тройственной Антанты, если бы могли на минуту вообразить, что речь шла о логическом и идейном разногласии, а не о сознательной и тем более злонамеренной эксплуатации бельгийского и сербского вопросов в национальных интересах буржуазных государств. «Учитесь у сербов!» — скажем мы русским рабочим, среди которых социал-националисты пытаются посеять рознь и идейное разложение, — учитесь у сербов мужеству и умению отвергать национальные взгляды во имя высших требований международного социализма!

Оригинал
Перевод: Марат Вахитов